Щороку в Україні у третій четвер травня відзначають День вишиванки. Цей день не передбачає особливої помпезності, хоча має надзвичайно глибокий контекст. Всесвітній день вишиванки, як наголошують його організатори, цьогоріч відзначається у 60 країнах світу. Там уже підхопили флеш-моб "Вишиванка єднає українців", акцію "Народжені у вишиванці" та інші, влаштовують покази мод на зразках українського автентичного народного одягу, організовують концерти, ходи, виставки, ярмарки. Красива вишита українська сорочка з льону з давніх-давен вважається символом здоров'я та краси, щасливої долі й родової пам'яті, любові та святковості; оберіг і захист від злого ока і слова. Нині вишиванка переживає піднесення і відродження, адже українці згуртувалися так, як ніколи, з любов'ю підтримуючи власні традиції. Елементи української вишивки все частіше використовуються в дизайні одягу, і не лише українці – навіть голлівудські красуні залюбки одягають ніжну вишиту вдяганку. Тепер носити вишиванку стало не тільки патріотично, а й модно та ексклюзивно. Чим же насамперед є вишиванка для українця – оберегом, святинею, місточком між поколіннями чи красивим елементом одягу? Традиції українського автентичного одягу підтримують вихованці вокальної студії "Мрія", підготувавши спільно з батьками челендж "Моя вишиванка", в якому презентували вишивки свого регіону.
середу, 19 травня 2021 р.
ЄВРОБАЧЕННЯ - 2021 Український гурт Go-A
Українські гаївки: хто такий Шум і звідки він узявся?
Катерина Павленко з групи Go_A – про те, як змінилося її життя після «Евробачення»
Группа Go_A заняла на «Евровидении» пятое место, но до сих пор остается в топе запросов Google. Их трек Shum, с которым они представляли на конкурсе Украину, возглавил чарт Spotify, а клип набрал почти 7 миллионов просмотров на YouTube.
О 32-летней Екатерине Павленко впору снимать кино – такая интересная у нее судьба. Катя выросла в Нежине, на Черниговщине, с детства пела в хоре и интересовалась фольклором. Ребенком Катя много болела: они с мамой жили в съемных квартирах — случалось, что в таком жилье даже протекала крыша. В детстве девочка перенесла несколько операций на легких, и теперь, по ее словам, звук формируется у нее не совсем так, как у других людей – что делает ее вокал еще более эмоциональным и характерным.
До того, как в 2012 году попасть в группу Go_A, Катя прошла большой путь: закончила Киевский университет искусств по специальности «фольклор», пела в народном хоре и рок-группах, выступала в ресторанах, и даже руководила небольшим народным ансамблем. В интервью Катерина предельно откровенна и прямолинейна - такую открытость редко встретишь у публичных людей, которые привыкли давать интервью и придерживаться определенного образа. Возможно, именно эта «настоящесть» Екатерины и ее группы влюбила в Go_A зрителей со всей Европы?..
Что изменилось в вашей жизни после "Евровидения"?
Многое. Во-первых, изменилось отношение людей. Меня часто узнают на улице. Недавно я вышла из дому и поняла, что меня ждут школьники — они узнали в сториз, где я живу, и ждали меня утром на улице. Каждый раз удивляюсь таким сюрпризам и не могу к этому никак привыкнуть...
Вам это приятно или несколько смущает?
Меня это до сих пор удивляет. И особенно то, что пишут в соцсетях. У меня нет сейчас времени их читать, ведь как только мы прилетели, сразу началась какая-то движуха, но иногда мне сбрасывают такие интересные статьи... Например, старшее поколение приписывает мне одно, а младшее — иное. Интересно наблюдать, как по-разному люди воспринимают меня.
А что изменилось в профессиональном смысле?
Конечно, появилось много приглашений в Европу, также много концертов запланировано по Украине. Пытаемся это систематизировать. Плюс меня еще начали приглашать в качестве спикера на различные мероприятия с мотивирующими выступлениями. И есть предложения от европейских лейблов.
Как вообще появилась песня Shum?
Первый вариант возник спонтанно. Я люблю фольклор и постоянно его слушаю. Часто зависаю на сайте polifoniya.project, где собирают украинский фольклор. Как-то добираясь по делам на маршрутке и листая фейсбук-ленту, я увидела музыкальное сообщение — на видео пожилая женщина пела веснянку «Шум». И я вспомнила, что очень давно хотела записать эту веснянку в современном варианте. После начала искать и слушать различные варианты «Шума», интересоваться исполнением в разных регионах. Пришла на студию, рассказала Тарасу (Тарас Шевченко, основатель группы Go_A), и мы довольно быстро все придумали. Главная идея в том, что мне хотелось перенести этот народный обряд в XXI век и «пошуметь» у нас на концерте.
Как вы считаете, в чем сложность работы с фольклором сегодня?
Ранее главной сложностью было достучаться до своего слушателя — сейчас он у нас уже есть. А еще очень большая сложность в том, что ты чувствуешь ответственность. Мне, например, совесть не позволяет просто взять украинскую народную песню и использовать, как заблагорассудится. Когда мы работаем с фольклором, стараемся в первую очередь не уничтожить душу песни, потому что симбиоз электроники и фолка — специфическая смесь, и надо быть осторожным. С другой стороны, хочется дать людям ритм, чтобы это звучало актуально в XXI веке. Но в то же время сохранить мелос.
В первом варианте песни были такие слова: «У нашого шума зеленая шуба». И когда мы начали разрабатывать образ, решила таким образом сделать отсылку к первому варианту песни (для Евровидения Екатерина написала собственный авторский текст на основе народной песни. — Прим. авт.). По сути, зеленая шуба — определенный символ весны. По сюжету нашей песни, бог леса Шум одевает эту шубу, чтобы люди пошли за ним. Сама шуба символизирует приход весны — ведь если весна приходит, шум выпускает зеленые листья. Мы долго думали, что сделать с одеждой, чтобы привлечь внимание, ведь выйти просто в красивом платье — это не наш вариант, поэтому вместе с художниками Константином Томильченко, Олександром Братковским и Дмитрием Курята придумали эту прекрасную шубу. А помогала в реализации команда Суспільного, которая организовала нашу поездку в Роттердам.
Будете в ней выступать в дальнейшем? Она очень яркая.
Сейчас мы отдали ее в костюмерную СТБ, но я слышала, что Евровидение хочет забрать ее к себе в музей.
Что для вас было самым сложным на "Евровидении" в моральном, эмоциональном смысле?
Когда мы только прилетели в Роттердам, я очень ощущала давление ответственности. Плюс со мной внезапно случилась какая-то болезнь. По правилам, я должна была сдать ПЦР-тест и не выходить из номера, пока не придет результат. И вот это было самым сложным — я очень сильно испугалась, что подведу всех. Но потом поговорила со своим психотерапевтом и последовала его совету расслабиться и отпустить ситуацию. Я зашторила окна и полдня просидела в номере, пытаясь думать о другом. И буквально через несколько часов пришел отрицательный ПЦР-тест — и болезнь как рукой сняло.
А откуда пошли эти слухи о ваших якобы "отношениях" с лидером группы Måneskin Давидом Дамиано? Откуда вообще они появились? Я как-то пропустила их начало...
Вообще-то я тоже пропустила. (Смеется.) Но видела, что Måneskin постят сториз с нами, показывают, как танцевали под наш трек, и это было приятно. Затем они приходили к нам в гримёрку поделиться впечатлением о песне. Она настолько понравилась им, что ребята захотели научиться не только танцевать под нее, но и петь. (Смеется.) Мы сделали фото вместе, и я просто выложила его, даже не в соцсети, а в наш закрытый чат слушателей. И спустя некоторое время я узнала, что из нас уже сделали парочку. (Смеется.) Но в каком-то смысле я понимаю эти слухи, потому что, если проанализировать участников, то прослеживается определенная общая черта: мы похожи на вампирскую парочку. Я думаю, это все из-за наших образов.
Я не ставлю цели быть суперпопулярной и чтобы меня все любили. Меня интересует музыка как процесс.
У вас очень интересный жизненный опыт. Вы окончили училище как дирижер народного хора, работали в «Макдональдсе», когда были студенткой, чтобы заработать на жизнь; пели каверы в рок-группах — до того, как нашли себя в группе Go_A. Расскажите, реально ли молодому музыканту в Украине зарабатывать только музыкой?
Реально, но очень сложно. Даже сложно это сделать коммерческой музыкой, потому что предпочтения слушателей постоянно меняются. Поэтому у большинства украинских музыкантов, кроме музыки, есть еще какая-то работа. Понятно, что это очень сильно влияет на музыку. Однако нужно понимать, что иначе никак, потому что музыка — очень дорогое удовольствие. Для того чтобы начать, нужно элементарно обеспечить технические условия, записать первый трек, что тоже недешево, и раскрутить в медиа... Поэтому просто взять и пробиться — очень сложно. Это касается и нас тоже. Но начиная семь лет назад, мы решили почти сразу, что не будем вкладываться в пиар, а вместо этого — в качественное оборудование, чтобы давать концерты и записывать новые треки.
Но начинать всегда сложно. Я, например, десять лет пытаюсь запустить свой сольный проект, и это десять лет сплошного разочарования.
А в чем главная проблема?
Проще сказать, в чем ее нет. Знаете, я думаю, легче — написать песню. А вот записать ее и затем достучаться до слушателя — сложно. Поэтому у очень многих молодых музыкантов опускаются руки. Мы, например, только сейчас начали получать деньги за то, что нас слушают на различных музыкальных платформах по подписке, как это принято в Европе. А еще до Евровидения было очень сложно, потому что не было концертов, а это почти наш единственный доход.
Очень классно, что все так быстро происходит сейчас. Потому что мы восемь лет ходили и думали, как нам быть дальше, а тут — такой успех! К тому же в течение этих восьми лет мы знали, что наша музыка нравится: мы видели людей на наших концертах, у нас была своя фан-база и куча положительного фидбэка. Но было очень сложно пробиться через информационное пространство. Сейчас в этом уже нет необходимости, потому что мы всем интересны. (Смеется.) Ну а самое прекрасное в этой истории, что нам не пришлось подстраиваться под обстоятельства — на Евровидении мы были собой, и именно это «заценили» слушатели.
Вы говорите, что после Евровидения все очень изменилось. А вам не страшно, что все так же резко закончится?
Нет, я вообще об этом не думаю. В любом случае у меня будет чем заняться. Я не ставлю цели быть суперпопулярной и чтобы меня все любили. Меня интересует музыка как процесс. Меня радует Евровидение не из-за внимания, а благодаря возможностям. Например, недавно с нами связался техно-лейбл из Франции. Вот это важно — чтобы нас увидели, чтобы мы имели возможность сделать коллаборации с классными музыкантами. А если все забудут — не страшно, я не люблю лишнего внимания. Когда узнают на улице и подходят — я не знаю, как реагировать, и как человек очень скромный — просто стою и улыбаюсь.
Вы много раз говорили в других интервью, что до того, как попали в группу, не все получалось, вы стучали во все двери, брали подработки, играли в кавер-группах в ресторанах и не раз испытывали отчаяние. Сильно ли вы изменились под влиянием этих жизненных обстоятельств, не всегда приятных?
Я очень много работаю над собой сейчас — и физически, и духовно. Понимаю, что развиваться нужно постоянно, потому что развитие — это такая штука, которая никогда не стоит на месте: ты либо откатываешься назад, либо идешь вперед... На протяжении всего карантина я работала над своим эмоциональным состоянием и пыталась «успокоиться». Я очень впечатлительный человек: меня может растрогать до слез какая-нибудь вдохновляющая история, или, наоборот, история о какой-то несправедливости. Но когда ты работаешь над собой, все вокруг начинает меняться — в лучшую сторону.
Вы говорите, что очень эмоциональный человек, но для музыканта это ведь классное качество, потому что влияет на мировосприятие и на творчество.
Да, это очень здорово, потому что эмоции — это творчество и песни, поэтому я не собираюсь уничтожать в себе все эмоции. Но я также понимаю, что мир, в котором мы живем, — это специфическое место и очень опасно быть слабым человеком. Необходимо развивать в себе какие-то другие качества: быть более настойчивой, более убедительной. Если раньше у меня что-то не получалось, я не хотела спорить, а сейчас — учусь доносить свое мнение, но не посредством негатива, а доводов.